— Кэп, запало мне что-то в душу стихотворение, которое ты грубо выдернул у меня давеча из-под клюва, — вымолвил Пьер, расправившись с последним кусочком своего завтрака.
— Ага, видел я это «западание»! Ты готов был растечься по подоконнику как планктон по бутерброду! — вспомнив вчерашнее утро, ответил я.
— Реакция истинного ценителя словесности на подлинно прекрасное произведение, Кэп, бывает бурной и непредсказуемой, как хемингуэевское море в женском роде. Учитывать надо!
— Вот я вовремя и учел! Кстати, о море и подлинном искусстве. Автор стиха многократно обращался в своем творчестве к морской тематике, но тебя привлекло именно то произведение, в котором лирический герой предается сплину и не только не выходит в море, что без сомнения избавило бы его от душевных мук, но даже не решается поехать к нему. Он не внемлет простому совету: «Сядь в поезд, высадись у моря». Вместо этого он концентрируется на своих вчерашних проблемах, рефлексирует и вовлекает в эти проблемы всех сочувствующих!
— Странно, — Пьер, не обращая должного внимания на мое блестящее знание разбираемого текста, задумался о чем-то своем.
— Означает ли твое утверждение, что обсуждаемый автор отдает предпочтение маринистике? В книжке я нашел лишь одно упоминание о море и моряке, но и тот, если я правильно понял контекст приведенного в эпиграфе местного поверья, без сомнения, погиб сразу по прибытии в порт Гамбурга! Это трагично, Кэп! Маринистика, говоря о непростых взаимоотношениях моря и человека, все же крайне гуманный жанр искусства, и художник всегда пытается оставить своим героям шанс на спасение.
— Пьер, — попытался объяснить я, — ты же знаешь, что настоящий творец всегда развивается, его внутренний мир эволюционирует. Эти изменения, безусловно, отражаются и на творчестве художника. Поэтому ранний автор, достаточно легко, фактически в течение одной песни расправляющийся со своими героями, категорически отличается от автора сегодняшнего, автора-гуманиста, прошедшего сложный путь осмысления окружающей действительности и себя самого. Так вот, ранний автор, издавший ту книжку много лет назад, конечно же, не был маринистом. И хотя автор сегодняшний книжек пока не издает — материал копит, — он два года назад выпустил диск под названием «Песенки, большинство из которых про море». Это уже чистой воды маринистика! Песенки на диске, как утверждают многие, милы, приятны для слуха и глубоки по содержанию.
— Что значит «утверждают многие»? У тебя что, своего мнения нет?
— Пьер, конечно, есть! Но зачем я буду тебе навязывать свое мнение, когда ты прекрасно можешь составить собственное.
— И каким образом я это сделаю?
— Самым обычным. Мы пойдем слушать обсуждаемого автора!
— Он что, будет петь специально для нас?
— Он будет петь для всех собравшихся и в то же время специально для каждого из нас. И раз ты не слышал ничего, то для тебя все будет новым и интересным, а для меня будут особенно интересны какие-то его новые песенки, например, песенки про девочек и ворон.
— Погоди, какие вороны в море? Ты же пять минут назад сказал, что он стал маринистом!
— Нет, Пьер, пять минут назад я сказал, что маринистом он был два года назад. А кем он стал сейчас, мы с тобой услышим и увидим.
— Кэп, ты что-то меня совсем запутал своими был-стал. Давай разбираться!
— На, разбирайся, — я снял с полки и открыл перед ним отобранную накануне книжку. — Только про дела не забудь!
— Мне необходимо вдохновение, так что про дела завтра будем разговаривать, — отозвался Пьер, перелистывая страницы. — А сегодня пусть говорят музы!
И Пьер погрузился в мир звуков и поэзии.
Комментарии: